Вчера, 13 июня, в Саратовском театре драмы состоялась премьера спектакля «Птичники» (режиссер – студент-дипломник РГИСИ Шэ Муцзе, мастерская Геннадия Тростянецкого, художник-постановщик – Мария Дудина, хореограф – Яо Шэнтэн).
Впечатлениями от просмотра поделился корреспондент «СарИнформа» Олег Трушкин.
«Птичники» поставлены по одноименной пьесе китайского драматурга и журналиста Го Шисина. Текст был написан в 1991 году, практически на переломе исторических эпох. В 1980-е годы правительство КНР в попытках спасения экономики активно проводило политику открытого Китая. Вслед за западными инвестициями в Поднебесную (или в Чжунго – так страну называют сами китайцы) хлынули европейские и американские товары, фильмы, музыка. Среди граждан начало формироваться общество потребления, а традиционный китайский уклад оказался под угрозой.
Представителями этой «старорежимной» культуры и являются птичники (Виктор Мамонов, Андрей Казаков, Игорь Игнатов, Андрей Степанов) – одинокие старики, потерявшие опору в стремительно меняющемся мире. Они живут на огромном рынке Пекина и посвящают все свободное время заботе о птицах, пытаясь разобрать в их пении отголоски прошлого. Запертые в маленьких клетках пернатые стали и смыслом, и метафорой их жизни. Символично, что режиссер использует для изображения птиц воздушные шарики, подчеркивая, что все мечты и надежды этих людей – фальшивы и аморфны, они могут исчезнуть в любой момент. Птичники в представлении автора – это глубоко одержимые люди, существующие сами в себе.
В какой-то момент в их размеренный быт вмешивается молодой психоаналитик Пол Дин (Денис Кузнецов), последователь учения Зигмунда Фрейда. Он ставит целью излечить своих новых знакомых – впрочем, не ради искренней помощи ближним, а ради реализации собственных амбиций. В этом ему вызывается помочь девушка Сяо Ся (Маргарита Медведева), приехавшая в Пекин на заработки. Они открывают на рынке больницу, которую Пол Дин дипломатично называет центром реабилитации, и пытаются изучить внутренний мир пациентов. Вскоре западный образ жизни, проводником которого выступает доктор-фрейдист, терпит моральное поражение: птичники не поддаются лечению и покидают стены клиники.
К середине спектакля зритель понимает, что одержимостью страдают все герои пьесы. И не видящие смысла жизни за пределами рынка птичники, и Пол Дин, свободно раздающий диагнозы, и орнитолог Чэнь (Александр Фильянов), который настолько увлечен поиском редкого фазана, что убивает последнего представителя вида. Единственным настоящим человеком среди них оказывается директор Сунь (Валерий Малинин), как будто случайно ставший участником этой истории.
Жанр постановки – фарс, то есть легкая для восприятия комедия. Юмор здесь содержится сразу в нескольких пластах. Это, во-первых, некоторая гипертрофированность и эксцентричность происходящего (например, манерная, картинная пластика Дениса Кузнецова, которую подчеркивает музыкальная отбивка в исполнении человека-птицы Ильи Ульянчева). Во-вторых, ирония как над китайским образом жизни, так и над глобализацией. Ее на сцене символизирует герой Максима Локтионова – мистер Чарли, наблюдатель от Международного совета по охране птиц. Он вместе с переводчицей-помощницей Ло Мань (Анастасия Парамонова и Екатерина Локтионова) вручает профессору Чэню престижный орден за защиту птиц – сразу после того, как он совершает убийство. Правда, ученый пошел на «преступление» исключительно из горячего патриотизма: чтобы редчайший фазан, отобранный у деревенского парня Хуан Мао (Марк Данилов), ни за что не покинул пределы Китая.
Внешние комические элементы в постановке переплетаются с социальными отсылками (понятными ограниченному кругу людей) и скрывают собой философские подтексты. Некоторым зрителям может быть сложно разобраться в предпосылках происходящего на сцене. Почему герой поступает именно так, как он поступает? Какой смысл автор вкладывал в каждое его слово? И при чем здесь концерт итальянского тенора Лучано Паваротти, о котором мимоходом вспоминает актер пекинской оперы мастер Сань, герой заслуженного артиста России Виктора Мамонова? Данная проблема связана исключительно с тем, что российский зритель находится вне культурного контекста Китая. Самому театру вряд ли можно это как-то преодолеть: раздавать публике программки с обстоятельными культурологическими комментариями не получится. Поэтому большинству зрителей остается смотреть «Птичников» как нечто искренне забавное (при показе эскиза режиссер признавался, что намеренно адаптировал постановку для русскоязычного зрителя – юмор оригинального текста совсем другой) и пытаться уловить следы другого мира.
При этом важно заметить, что опыт просмотра китайской пьесы в постановке китайского режиссера представляется, как минимум, интересным, а как максимум – важным. Важным для развития визуального вкуса (что называется насмотренностью) и в целом для расширения кругозора: как работает пластика и мимика в азиатском драматическом театре, как влияет высокая динамика происходящего на восприятие «экзотического» материала?
Отдельный интерес – наблюдение за гармоничным взаимодействием опытных и молодых актеров (среди них двое студентов театрального института). Банальная мысль, но в этом спектакле действительно нет второстепенных персонажей: каждый выполняет отдельную задачу. Если убрать любого из них, разрушится вся театральная магия.
«Птичники» для Саратовского театра драмы – это большая удача и преимущество. Эта камерная история (спектакль играют на малой сцене) пусть и поверхностно, но знакомит саратовского зрителя с обширным культурным пространством, которое мы знаем только по стереотипам.
