Последним в автобус входит экскурсовод. Закрывается дверь, и пассажиров экскурсионного автобуса начинают интриговать — сейчас они увидят то, что еще никогда не видели. А именно — самый настоящий лес почти в центре города. Мы рассаживаемся по местам и недоумеваем — уж кто, как не мы, коренные саратовцы, знаем наизусть все закоулки любимого нами мегаполиса? Откуда тут взяться лесу?

Экскурсовод Татьяна Горшкова обещает — все узнаем через час. А пока — экскурсия по городу. Первая в череде бесплатных туристических маршрутов, организованных администрацией Саратова в честь Дня города. Едем не спеша, отчасти из-за пробок, отчасти из-за того, что любопытные экскурсанты засыпают прогуливающуюся по салону с мегафоном Горшкову вопросами. Та едва успевает рассказывать: привычная всем консерватория не всегда так выглядела. Ее построили маленькой и приземистой, горожанам она не понравилась, и незадолго до революции ее снесли. Выстроили готическое сооружение, которое, несмотря на музыкальное предназначение, сыграло огромную роль в политической жизни всего Поволжья. Ведь именно здесь в 1917 году был провозглашен приход советской власти в Саратов.

История Саратова — это история не только трагическая, но и отчасти с комическими оттенками. Например, известный всем памятник «Журавли» на Соколовой горе должен был, по задумке его автора Юрия Менякина, выглядеть не совсем так. Рассказывают, что, когда на стелу водружали знаменитых металлических птиц, Менякин приболел. Когда он вышел из больницы, журавли были уже приварены. Ужас обуял великого архитектора — он объяснил, что птицы должны были смотреть в обратную сторону, то есть с запада на восток. Это символизировало возвращение в Россию погибших в Великой Отечественной войне. Сейчас журавли смотрят клювами на запад.

Еще одна загадка Саратова — дом-музей Константина Федина. Дело в том, объясняет Татьяна Горшкова, что Федин здесь никогда не жил. Испокон веку на этом месте была тюрьма - здесь были камеры, в которых ночевали преступники, которых этапировали по Волге в другие города. Позже на этом месте открыли школу, где писатель учился. Кто назвал музей «домом, где жил Федин» - сейчас уже не выяснить.

Но все это, как выяснилось, была прелюдия. Конечной целью нашего визита, как наконец-то рассказала нам экскурсовод, был дендрарий НИИ сельского хозяйства юго-востока. Он закрыт для посторонних. Туда так просто не попасть. Почему — на этот вопрос отвечает заведующая дендрарием Елена Аристова.

Но сегодня - большой городской праздник. И поэтому для одной группы делают исключение. Нас ведут по лесу площадью — трудно представить — более семи гектаров. Для сравнения: площадь футбольного поля — пол-гектара. Вот только лес этот необычный. Нет привычных вязов, берез и осин. Над посетителями свисают хвойные лапы с огромными, до 30 сантиметров длиной, иглами. Это сосна Веймутова. Под ногами алеет дюшения — близкий родственник клубники. Вот только растет она не в России, а в Индии — для нас дюшения все еще экзотика. А жаль. Когда автор этой статьи впервые попал в дендрарий в далеком 1996 году и увез с собой в качестве презента кустик дюшении, она долгие годы красивым невымерзающим ковром радовала его дачу.

Елена Аристова показывает всем другую ягоду — иссиня-черные чуть продолговатые плодики среди безумно жестких и колючих листьев. Это магония падуболистная.

Вообще, поясняет Аристова, долгое время работники городских служб по озеленению совершали множество ошибок. Новые породы деревьев они практически не рассматривали. Упор делался на пять-шесть всем привычных видов.

Еще один ярчайший пример. Он известен всем. Около двух десятков лет назад в дендрарий привезли диковину — деревце с огромными листьями, как уши слона. Вниз свисали полуметровые стручки. Дерево имело приятный вид и крепкую древесину. Оставалось лишь проверить, не замерзнет ли оно.

Не замерзло. Сейчас катальпу — так называется это дерево — можно встретить во всех уголках Саратова и Энгельса. Все эти деревца выращены из семян той самой катальпы, которая растет в дендрарии НИИ. Опыт увенчался успехом.

Аристова показывает на дерево с черным стволом. Угадывается что-то знакомое. Она поясняет: это береза. Не обычная, а черноствольная. Она прекрасно чувствует себя в саратовском дендрарии и просто просится на улицы городов. Так же, как и желтая береза — еще один нарядный гость, непривычный для Поволжья.

В качестве примера такой компактности она приводит свое любимое дерево — пирамидальный тополь. Он не дает пуха и занимает мало места. Когда дерево старится, его сердцевина не гниет, а остается прочной. Значит, его вовремя можно спилить и предотвратить беду.

Отдельной просекой высятся крымские сосны. «Сосны в тренде», как их здесь называют. Дендрологи доказывают, что мир хвойных не ограничивается привычными нам елями и соснами, которые, честно сказать, загаженный выхлопами воздух не всегда выдерживают.

В дендрарии представлены стройные ряды деревьев, у нас не растущих. Но которые могут прижиться. В их числе красивейший тис ягодный — зеленое деревце с мягкими плоскими иглами и впрямь увешано ягодами. Развенчали здесь и прочно устоявшийся миф о том, что в Поволжье не будут расти лиственницы. Растут, и еще как.

Одними деревьями здесь не ограничиваются. Это видно хотя бы по магонии. Другое зеленое растеньице не только может служить украшением, но и является лекарством.

Растут здесь и иные деревья и кустарники, цветы и ягоды, о которых руководство дендрария попросило нас всем широко не рассказывать — растащат. Не первый год на богатства дендрария покушаются местные жители, дачники, озеленители. И просто те, кто мечтает на продаже экзотических растений заработать. С такими борются и гоняют, охраняя уникальный сад от покушений.

В скором времени дендрарию все же придется измениться. Сейчас он с трех сторон ограничен полями НИИ сельского хозяйства юго-востока. Через несколько лет на их месте появится жилой массив. С магазинами и школами, своими парками и детскими садами. Скорее всего, дендрарий превратится в своего рода нью-йоркский Центральный парк. То есть естественный кусок леса, со всех сторон ограниченный городом.

Фото из саратовского дендрария смотрите ниже.