«Время» столкнулось с последствиями реформы полиции

Количество разговоров о реформировании милиции в полицию в последнее время совершенно естественным образом спало, однако в Саратове еще далеко не до конца угасшую тему в минувший вторник воскресило посещение области главой МВД Рашидом Нургалиевым.

На вопрос о том, можно ли сказать, что на данный момент в рядах полиции находятся только лучшие сотрудники из тех, что работали в милиции, начальник пресс-службы ГУВД Алексей Егоров охотно и незамедлительно отвечает: «Лучшие из лучших!» Ту же формулировку привел в Саратове и господин Нургалиев, добавив, что «остается лишь работать». Однако, помимо пафосных речей, глава ведомства заострил внимание и на отрицательных сторонах: по его данным на 25% увеличилось количество преступлений, сокрытых от регистрации.
О том, как справляются со своими обязанностями «лучшие из лучших», и решило узнать «Время», благо далеко ходить не пришлось. В редакцию обратилась жительница Саратова Татьяна С. Автомобиль ее мужа, находящегося в командировке, «разули» на все четыре колеса.

Естественно, как в таких случаях и положено, потерпевшая отправилась в отделение полиции, дабы о преступлении сообщить. Однако там она и столкнулась с объектом критики господина Нургалиева: сотрудники участкового пункта милиции №10 заявление о преступлении не приняли, мотивируя это тем, что заявлять о нем должен сам владелец автомобиля. А это противоречит п.7 Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в органах внутренних дел Российской Федерации заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях: «поступающие сообщения о происшествиях, вне зависимости от места и времени совершения происшествий, а также полноты содержащихся в них сведений и формы представления, круглосуточно принимаются в любом органе внутренних дел».

Позиция правоохранителей здесь вполне понятна и привычна нам еще со времен милиции — мелкие кражи реже всего раскрываются, что негативно сказывается на статистике. Потому, по крайней мере, в милиции, сотрудники всеми силами старались уйти от приема подобных заявлений. Это же заболевание, похоже, передалось по наследству от родителей и новому-старому ведомству.

Только после возвращения из командировки мужа Татьяны сотрудники не­охотно, но заявление все же приняли после продолжительных уговоров в ожидаемом русле: «А может, не будете писать заявление? Мы и так найдем, позвоним Вам, как все получится». Поддавшись все же на уговоры и соблазнившись на не очень заманчивые перспективы исполнить свои прямые обязанности, заявление у потерпевшего Александра, хотя и не без очередных нарушений, приняли. Ему не выдали талон-уведомление — единственный документ, наличием которого потерпевший может доказать, что он вообще обращался в правоохранительные органы, эдакий гарант того, что оно не будет отправлено в мусорную корзину, как только он отвернется.

Когда же «Время» по телефону справилось в участковом пункте милиции №10 о состоянии дела, там не нашлись, что ответить. Более того: не было найдено само заявление, что лишь подтверждает версию о его судьбе после неохотного приема без выдачи талона-уведомления, пополняющего список тех самых «сокрытых от регистрации» дел, составляющих четверть (!) всей работы полицейских.

Как же эти новоиспеченные полицейские преодолели то сито, в котором за­стревали погоны и дубинки, и оказались в рядах полиции после переаттестации? В пресс-службе ГУВД считают так:

— Естественно, вероятность есть везде, где идет работа с живыми людьми, существует человеческий фактор, влиянию которого и может быть подвержен результат, — заявил Алексей Егоров.

P.S. После звонка «Времени» в участковый пункт милиции №10 потерпевшим из него перезвонили и отчитались о том, что оперативно-розыскные мероприятия проводятся, принимавшие заявление сотрудники понесли наказание. Однако при этом попросили повторно написать, видимо, все же утерянное заявление.
«Время» будет пристально следить за ходом этого дела.