«Четвертая высота» - так называлась популярная, выпущенная миллионными тиражами книга моего детства о героине Великой Отечественной Гуле Королевой. Герой современной саратовской «Четвертой высоты» - член экспертного совета национальной театральной премии и фестиваля «Золотая маска», директор Всероссийского театрального фестиваля «Реальный театр», заместитель директора по творческим вопросам и международным связям Екатеринбургского ТЮЗа, драматург, киносценарист, ведущий театральный критик России Олег Лоевский.

Он – главный организатор нашей «Четвертой высоты», называющейся так из-за расположения малой сцены нового ТЮЗа имени Киселева на четвертом этаже строящегося помещения. Лоевский не просто подбирает тексты, но определяет концепцию каждого мероприятия. А их – различных по темам – было уже пять. Нынешняя «Четвертая высота» носит название «Дети во взрослом мире».

Собственно, в театре, ориентированном как на самый нежный возраст (спектакли «Росток», «Велосипед с красными колесами»), так и на восприятие тинейджеров («Пять двадцать пять», «Шнурок», «Наташина мечта» и др.) темы и проходят красной нитью: дети, подростки и общество (даже «Вестсайдская история»), так что – все концептуально приемлемо, ничего сверхноваторского, выламывающегося из концепции работы самого нашего театра.

На первой «Четвертой высоте», по форме представляющей собой читку-показ проекта спектакля, была продемонстрирована матерная пьеса «Волчок», героиня которой – маленькая всеми заброшенная девочка – дочь алкоголички и проститутки в финале попадает под машину и гибнет. Мелодрама, так и не вошедшая в театральный репертуар, отражает именно неприкаянность ребенка в жестоком мире современной люмпенской житухи. Девочка плющит живого ежика, кладя его на рельсы, играет с покойным мальчиком, украшая его могилу и т.д.

Даже спустя годы Лоевский верен заявленному в начале. Жесткость, жесть, треш - не сброшены со счетов в угоду розовым соплям иных ханжей, ностальгирующих по морально-нравственным убогим критериям совка – геронтократической системы далекой брежневщины. После каждого из четырех спектаклей традиционно проходили бурные дискуссии – обсуждения для всех, просмотревших показанное за два вечера 12 и 13 июля.
В проекте на сей раз высокими гостями, активно обсуждавшими показанное, были: редактор «Петербургского театрального журнала» Евгения Троп, ответсек комиссии по театрам для детей Союза театральных деятелей Ольга Глазунова, ведущий редактор отдела «Искусство» «Литературной газеты» (Москва), театральный критик Александр Вислов.

Любопытно, что гости из российских столиц невероятно умничали в дискуссиях с Лоевским и режиссерами-постановщиками читок. Они затрагивали узкоспециальные темы современной театральной жизни и продраться сквозь их рассуждения было просто немыслимо. Другое дело, даже подготовленные зрители, прочитавшие текст первой из продемонстрированных пьес – «Влюбленные люди», были удивлены подачей пьесы в иной форме – без текста, проговариваемого артистами, а раскрытой языком пластической хореографии. На обсуждении была высказана мысль о подобии третьего акта пьесы балету Борис Покровского, а всей картины – абстракциям американского художника прошлого века Джексона Поллока, которые децентрализованы и воспринимаются с разных сторон смотрения примерно одинаково за невозможностью вычленить суть изображаемого. Хотя, взаимоотношения танцующих персонажей с белыми овалами, закрывающими лица и одетыми в трико, несли очень даже явную выразительную нагрузку: их действия на сцене как бы безумными ни казались, были подчинены теме страстной, чувственной любви. В финале по обнаженному (в телесного цвета плавках) юноше другой персонаж мизансцены – мужчина с так же закрытым лицом возил резиновым ощипанным индюком, подвешенным за нити наподобие куклы из кукольного театра. Сам Лоевский сказал на обсуждении о новаторстве постановки, с первых тактов которой зритель предполагает одно, потому что актеры издают невнятные звуки и кажется, что они вот-вот сольются в слова, выстроятся в артикулированную речь, а оказывается – совсем другое.

Автор пьесы – немка Лаура де Векк, а вот соавтором у нас по праву можно считать питерца Ивана Осипова. Именно он перевел спектакль в такой формат. Ну и постарался всем известный саратовский художник, выходец из авангардистской группы девяностых «Желтая гора» Михаил Гаврюшов, украсивший сцену постерами с огромными фотографическими ягодами клубнички.

Осипов сказал, что в его Питере в подобную концепцию перевода текста на хореографию не продерешься. Потому, что там – только форматные театры, а вот в Германии, например, есть неформатные, крохотные, из пяти, допустим, артистов. Так вот именно они делают на сцене абсолютно все, что хотят. И вот Осипов позволил себе эксперимент – неформатный спектакль в форматном театре. Правда – в Саратове. Честь и слава за это нашему ТЮЗу и нашему городу!

На другой день зрителей посадили на вращающийся круг сцены старого, исторического ТЮЗа, показав в приспособленном для авангардной постановки закулисье, пьесу польки Дороты Масловской «У нас все хорошо». Режиссером выступил уже знакомый саратовцам работающий в России немец Георг Жено. Перед началом Лоевский предупредил, что в спектакле используется ненормативная лексика и все, кого коробит мат по религиозным либо этическим причинам могут покинуть места на сцене – в круге заранее.

Любопытно название романа Масловской, с которым она дебютировала в писательском сообществе: «Польско-русская война под красно-белым флагом». Написан ею в 19 лет. Жаль, что не читал. Названье интригует: бело-красный флаг Польши использован в боди-арте одного из героев показанной сейчас пьесы. Тот изображал ополоумевшего диктора польского телевидения. Спектакль настолько ярко поставлен и презабавен по тексту, что табуированная фразеология (а матерных там всего-то пара словцов – и очень даже к месту произнесенных) абсолютно не грузит. Кафкианство, замешанное на масс-культуре общества потребления миддл-класса. Мы уже имеем «Стулья и Лысую певицу» Ионеско. Отчего бы продвинутым зрителям не показывать в репертуаре добрый стеб про Польшу, про пакетики супа «Кнорр» и прочую галиматью. Чем хуже «Шума за сценой» с его добродушным старым английским юмором. Польша становится роднее. Да и кто такие мы – русские, о которых голова в телевизоре говорит, что это – непонятные поляки, говорящие с чудовищным акцентом? Не наше ли это все. Что - в Саратове мало народа живет подобным гротескным образом в стесненных жилищных условиях лагутенок, хрущеб да брежневок, как Девочка из пьесы (А.Бескровная), которую все время мать – Галина ( заслуженная артистка Е.Вовненко) посылает затыкая … в ее комнату, которой нет?

Зрителей покрутили на круге. Зрители, а особенно – артист ТЮЗа Кузин, животики надорвали. Классно было б видеть пьесу Масловской в репертуаре! Играли от души, круто.
Последней была пьеса «Дети Натана». Ну, с творчеством Хуба мы долго не расстанемся. Его спектакль «У Ковчега в восемь» вышел из предыдущей читки на «Четвертой высоте» и, о чудо, стал репертуарным. Хуб переработал пьесу философа и драматурга Лессинга «Натан Мудрый». Морализаторством современный мир сыт по горло после печей Аушвица, ГУЛАГа и т.п. Действие – ходульно, а вот можно ли пьесу брать в репертуар… Это – смотря какие у руководства ТЮЗа цели.

Ярославу Пулинович «Я не вернусь» не посмотрел – сил не было по страшной духоте. Мнение мое – мнение зрителя. И только. Ведь Лоевский и не принуждает к большему. Всяк сверчок… Проект «Четвертая высота» замечательный. И в шестой раз его удалось не заездить.