Вечером 17 ноября в эфире передачи «Познер» на Первом канале Юрий Михайлович Лужков заявил о том, что было бы неплохо вернуться к выборности глав регионов РФ. Поскольку Москва является городом федерального значения, полноценным субъектом федерации, то предложенные изменения принципов появления у власти региональных лидеров распространяются и на ее мэра. Хотя прежде Лужков жарко приветствовал отмену прямых губернаторских выборов, сейчас его мнение поменялось.

Напомню, с аналогичными позициями в текущем году выступили еще два региональных правителя – Минтимер Шаймиев и Муртаза Рахимов. Причем всякий раз их инициативы отвергались другими людьми из руководства «Единой России». Слова Лужкова не минула та же участь. На них стремительно отреагировал вице-спикер Госдумы Вячеслав Володин. «Сегодня нет необходимости возвращаться к старой системе, которая показала себя недостаточно эффективной», – парировал он. Более того, президент Дмитрий Медведев выразился даже жестче на встрече с журналистами в Ижевске: «Те главы регионов, которых не устраивает эта система, могут подать в отставку». В довершение ко всему Лужков отказался от произнесенных фраз. Сослался на неверное понимание сказанного им. Тем не менее три аналогичных события уже можно считать тенденцией, которую необходимо анализировать. Ведь печальный опыт 90-х показывает, какие риски и угрозы содержат подобные тренды. Если их всячески одобрять, тем самым стимулируя.

Напомню, отказ от механизмов губернаторской выборности произошел в 2004 году после трагических событий в Беслане. Впрочем, сама мера была не отрывочным решением, обусловленным конкретной ситуацией, а скорее частью вполне логичной политической линии, каковую Владимир Путин стал проводить сразу после избрания президентом на первый срок. Речь идет об укреплении единства государства. Благодаря ельцинской доктрине «берите суверенитета столько, сколько сможете переварить» Российская Федерация оказалась чуть ли не на грани развала.

Вульгарное понимание самой идеи федерализма привело не только к гипертрофированной самостоятельности территорий, но и воздвигло основу дистанцирования от общефедеральных процессов. Наблюдались довольно опасные сепаратистские, центробежные процессы. Кавказ полыхал. В Поволжье и Сибири поговаривали о провозглашении независимых республик. Дальний Восток тяготел к Китаю. Отрезанный от остальной России Калининград ориентировался на Германию. Поэтому страну требовалось спасать от гибели через насаждение сдерживающих элементов унитарного характера.

Ради этого рисовали 7 федеральных округов и изменяли формат полпредств. Корректировали региональное законодательство, с тем чтобы оно не противоречило общефедеральному. Последовательно расторгали все договоры о разграничении полномочий и предметов ведения между центром и регионалами, коих насчитывалось 42. Вводили запрет на создание региональных партий, нередко носивших узконациональный либо даже конфессиональный характер. Отменяли мажоритарные округа на выборах в Государственную думу. Переходили к преобразованию форм разделения региональных налогов с более массивной передачей их центру. Убирали губернаторов из Совета Федерации и вводили Госсовет в качестве лоббистской площадки. Поступательно реализовывали программу «укрупнения регионов», чем сократили количество субъектов с 89 до 83. Осуществляли другие шаги, укладывающиеся в описанную стратегию. В общем, представление кандидатур глав регионов для последующего утверждения их региональными заксобраниями – немаловажная составляющая данного подхода. Кстати, первым путинским назначенцем, сменившим человека ельцинской поры, был Павел Ипатов.

К сожалению, демократические процедуры на региональном уровне в условиях отсутствия институциализированной демократии приводили к достаточно существенным проблемам. Значительная часть народных избранников была крайне некомпетентной. О чем достаточно ярко сказал политолог Вячеслав Никонов: «Попадались такие лидеры регионов, которые неделями не появлялись на рабочем месте из-за пристрастия к спиртному или были напрямую связаны с криминальными кланами». Избрание главой Алтайского края ныне покойного комика Михаила Евдокимова напоминало больше грустную шутку. В других случаях региональные вожди являлись ставленниками финансово-промышленых групп. Олигархи пускали на их избирательные кампании огромные деньги, дабы потом марионеточные чиновники перераспределяли региональные ресурсы в пользу хозяев. Лишь немногие, будучи креатурами ФПГ, использовали капиталы на пользу вверенных им территорий. Помимо этого, выборность плодила клановость. Бывало, к распилу бюджетов отдельно взятой области оказывались причастны семьи первых лиц.

Столь плачевное обстоятельство значительно увеличивало коррупцию. Кроме перечисленного, следует помнить два важных обстоятельства. Первое – назначение региональных лидеров не противоречит Конституции. Второе – в мире существует не более семи федераций с избираемыми губернаторами. Только в США использование выборности считают успешным. Остальные примеры типа Мексики, Нигерии и Пакистана не внушают большого восхищения. Уместно процитировать ученого, профессора МГИМО Андраника Миграняна: «Институт назначения не дает губернаторам превратить Россию в неофеодальное образование со слабой центральной властью, где они сами решают, по каким вопросам следовать указаниям Кремля, а по каким – нет». Следовательно, региональные элиты должны быть всего лишь второстепенными акторами, не способными реально торпедировать осуществление центральной политики.

Зачем же Шаймиев, Рахимов и Лужков требуют возрождения былых устоев? Речь идет о наместниках, воцарившихся в самом начале 90-х. Они выступают в роли бессменных хозяев своих вотчин. Доктор политических наук Андрей Савельев полагает, будто подобное поведение вызвано нежеланием терять занимаемые посты. По сути дела, просматривается элемент торга. Наиболее мощные и авторитетные главы субъектов устраивают демонстрацию силы. Увы, момент выбран крайне неудачно. Известный российских политолог, специалист в сфере транзитологии Андрей Мельвиль в качестве одного из рисков наступившей кризисной поры выделяет прогнозируемую эрозию федеративных отношений. Сами кризисные явления могут болезненно сказаться на рейтингах центра, и периферия захочет воспользоваться этим в своих интересах.

Добиться благоприятной почвы возможно с помощью любых провокаций. Причем неминуемая дестабилизация грозит перечеркнуть достижения последних восьми лет. Значит, даже невнятные ее проявления надо пресекать. Ведь под словами о «возвращении прежнего федерализма» подчас скрываются достаточно страшные явления. «Парад суверенитетов» стал когда-то причиной потери 50 000 русских солдат в Чеченской республике убитыми и ранеными. В период кризиса правильнее консолидироваться, не устраивая внутренние распри. Современный российский федерализм строится не на национально-конфессиональном обособлении. Регионы могут получать дополнительные экономические полномочия, однако трансформации в конфедерацию, то есть союз неких независимых государств мы не увидим. Слишком тяжело достигалось укрепление территориального единства страны. Терять его нельзя.