Скажите, какое досадное отличие, прежде всего, бросается вам в глаза, когда вы гуляете по историческим центрам старых русских городов разной величины и по их европейским аналогам? Чудовищно неодинаковое состояние памятников архитектуры, а также строений, представляющих историческую и культурную ценность. То, что европейцы бережно хранят, оберегают, постоянно реставрируют и держат в прекрасном виде, в России, напротив, подвергается планомерному уничтожению уже много лет подряд. Примерно 80 000 объектов наследия мы сегодня имеем в реестре. И согласно неумолимой статистике 300-400 из них безвозвратно уходят каждый год. Вы думаете, только большевики сносили церкви, отдавали монастыри под зернохранилища и плодили серые коробки стекольно-бетонного типа на месте прекрасных дворянских особняков? Ничего подобного! Демократический режим, покаявшись за злодеяния советских монстров, продолжает разрушать то, чем благодаря тысячелетней истории так богата наша страна.

Могу сказать, в Саратове положение вещей с охраной исторических памятников не выбивается из федерального тренда. Стало быть, оно катастрофическое. Поведаю о нескольких конкретных фактах, укладывающихся в парадигму товарища Говорухина «Так жить нельзя!» Саратов основали князь Засекин и боярин Туров в 1590 году. Ему более четырехсот лет. В Великую Отечественную город, часто называвшийся до революции «столицей Поволжья», не пострадал, несмотря на расположение вблизи стертого с лица земли Сталинграда. Поэтому всего в Саратове много – и дворянских гнезд, и деревянных домиков с резными ставнями, и образцов архитектуры модерна, и старинных храмов. Лишь единицы из них благодаря уходу состоятельных хозяйствующих субъектов украшают город. Немалая часть пребывает в бесконечном упадке. Множество вообще готовятся перемахнуть за черту коллапса.

Ярчайший иллюстрацией последнего утверждения предстает особняк мукомола Бореля, находящийся на углу улиц Волжской и Некрасова. Почти загублено роскошное здание, спроектированное архитектором Зыбиным по лекалам «чистого модерна». В начале 20 века апартаменты промышленника, владельца мельниц окрестили «шедевром провинциальной архитектуры». Сегодня шедевр покосился, растрескался, сделался аварийным. Его даже огородили в целях безопасности прохожих. Нормально функционирующие водосточные трубы у борелевского жилища практически отсутствуют, в период ливней волны стекают на землю прямо по стенам, размывая декор и увлекая за собой гигантские куски штукатурки. Строение, имеющее достаточный потенциал к переформатированию в подлинную «игрушку» по итогам грамотного капитального ремонта, кажется, обречено на загнивание. Кто знает, достоит ли оно до конца 2008 года, учитывая весьма быстрые темпы расползания на куски?

А бывшая сыроварня товарищества Кизнер и Глок на пересечении Октябрьской с Челюскинцев? Настоящий замок с готическими окнами, островерхими башенками, отданный в Советском Союзе некоему банно-прачечному хозяйству, буквально дышит на ладан. Стекла выбиты. Рамы болтаются на почти оторванных креплениях. Железные листы кровли в дырах. Кирпичи осыпаются. Перекрытия гниют. Единственные обитатели – окрестные бомжи. Послушайте, саратовская земля всегда была главной точкой поселения поволжских немцев! Строение, подобий коего в области нет, надо приспособить под офис какого-нибудь фонда, занимающегося популяризацией немецкой культуры. Разработать бизнес-проект, выйти на НКО и властные круги ФРГ, провести с ними переговоры. Тогда останутся шансы его спасти.

Из той же оперы печальная повесть о гостинице «Россия» на углу проспекта Кирова и улицы Горького. Бывший дом генерала Македонского, впервые упомянутый в 1853 году эпистолярными устами записок Минх, позже был преобразован в гостиницу. Ею владели Гудков, Барсуков, и наконец обрусевший немец Зейферт купил строение, надстроил третий этаж, оставил нетронутой угловую башенку с флюгером. В 90’е годы пожар, спровоцированный гнилой проводкой, уничтожил весь декор крыши и верхнюю часть дома. С тех пор гостиница «Россия» приняла вид мрачного подобия руин с коммерческими заведениями на первом этаже. В парадных помещениях, традиционно служивших местом расположения аптеки, сейчас базируется гламурный салон моды «Тема». Стены «России» угрожающе искривились. Хлипкая громадина вот-вот рухнет на головы пешеходов, а тяжбы касательно прав на владение ею не прекращаются.

Столь же плачевная кондиция характеризует особняк вице-губернатора Адольфа Тилло, отстроенный в «мавританском стиле» на улице Сакко и Ванцетти. Он разбит на кучу мелких и зачумленных квартир. Фасад облупился. Две декоративные башенки из четырех утеряны. Не лучше дела и у архитектурного памятника регионального значения, усадьбы князя Баратаева, редкого образца архитектуры второй половины 18 века, доживающего последние дни на улице Мичурина. Разграбленная после революции, разделенная на коммунальные каморки с фанерными перегородками, она пока вдохновляет любого стороннего созерцателя белыми колоннами, верандой, мезонином. Правда, невооруженным взглядом видно – усадьба держится из последних сил. Достаточно подождать совсем чуть-чуть, и с ней придется распрощаться навсегда. Перечислять осколки старого Саратова можно долго.

Ради справедливости поговорим и о позитивных примерах. Угловое здание на улице Вавилова, в котором открылась галерея «Каштан», не просто подвергли ремонту. Прямо скажем, его преобразили к лучшему. Отлично обновили и Крытый Рынок на Чапаева. Качественно выглядит особняк Рейнеке на Соборной авторства Федора Шехтеля, отданный военному госпиталю.

Таких позитивных случаев чересчур мало. В массовом порядке творится издевательство над городом, выжигание каленым железом его прошлого, отраженного в строениях, непрестанно страдающих от одиозных застройщиков и никчемной власти. Про саратовскую гостиницу «Москва», удивительный образчик неоклассицизма на углу Московской и Горького в позднесоветские годы говорили, что якобы она реконструкции не подлежит, поскольку перекрытия гнилые, кирпич превратился в песок. Вопреки мрачным прогнозам нашелся грамотный собственник, отстоявший ее право на жизнь. Исправить порядок вещей могут лишь воля и качественно иное мышление правящих элит. Необходимы мощные государственные программы, направленные на искоренение пагубных составляющих реальности. Вот заявил бы президент Медведев в дополнение к борьбе с бедностью и антикоррупционным мерам о недопустимости потери исторических памятников, о приведении их в порядок и получил бы заслуженные аплодисменты с моей стороны. Схожие пожелания у меня и к премьер-министру Путину. Отчитали бы перед телекамерами глав субъектов РФ, наплевательски относящихся к старой застройке своих регионов, – они бы точно задергались и изыскали бы в достаточных объемах именно те суммы, которые были бы призваны помочь безразмерной плеяде аварийных драгоценностей, сжираемых строительным лобби. В идеале, нам не помешает заимствование у Запада европейского уважительного подхода к заботе о наследии. Давайте перенимать практику сервитутов. Надо позволить частникам брать в распоряжение дореволюционные строения с обязательством их полной реставрации по дореволюционным чертежам. Далее власть должна следить за эксплуатацией дома. И пусть попробует новый владелец гвоздь в стену без разрешения вбить, стену выломать – наказание окажется суровым. Поощрять желательно меценатство. Захотел богач пожертвовать деньги на реставрацию условного особняка на Арбате – предоставьте благому делу широкую огласку и обеспечьте налоговые льготы. Медаль вручите из рук первых лиц. Краеведам, наконец, государство обязано помогать. Они загибаются в нищете. За копейки занимаются бесценным трудом, проявляя удивительный героизм. Издавайте их книги за счет казны. Платите надбавки к зарплате. Гармоничная совокупность перечисленных мер имеет шансы на успех. Есть ли у описанного оптимистичного сценария альтернатива? Да, есть. Подобная альтернатива, диктуемая бездушной рукой рынка, воспета одним провинциальным исполнителем:

«Разрушают и строят, Так было и будет. Как печально, но это Не остановить. Я прошу об одном, Вы подумайте, люди! Все уйдет без следа – что же будем любить?»