Домой возвращаются тысячи этнических немцев, поздних переселенцев из бывшего Советского Союза. С девяностых годов они селились в маленьком городке Фридланд в Нижней Саксонии, там, где обычно Германия принимает аусзидлеров-переселенцев, в центральном приёмном лагере.

В первые же дни, взяв на руки свою двухлетнюю дочь, Ольга и Андрей, выйдя из лагеря с его вечной суматохой, отправились в город и зашли в немецкий магазинчик. Они накупили всего, чего им так не хватало. Их маленький домик на родине превратился сначала в тысячу долларов, а чуть позже — во все те прекрасные вещи, которые продаются в немецких супермаркетах. Немного позднее муж и жена осознали, что их голубая мечта стала будничной реальностью.

"Мы одиннадцать лет ждали лучшей жизни, но становилось только хуже". Ольга, 31-летняя «путцфрау». В России она была студенткой технического вуза, а здесь — уборщица, как правило, со склонённой головой, а вместе с ней — и гордостью. В первые два года после приезда она освежила свой немецкий язык, многократно пыталась найти работу, в которой пригодилось бы её знание математики, но каждый раз это заканчивалось тем, что она снова шла мыть полы. И как у многих бывших учителей и инженеров из России, Казахстана и Украины, занятых вместе с ней на неквалифицированных работах, её немецкий деградировал до прежнего уровня.

Андрей — муж Ольги, их связывают уже 15 лет совместной жизни. Он говорит о своих планах, которые вынашивает всё больше здешних «русских» немцев: «Мы хотим вернуться. Здесь мы уже не видим для себя будущего. Время ещё есть. Нам с женой всего лишь чуть за тридцать». Водитель, день за днем проводящий за рулем чужой машины, за спиной он слышит пересуды коллег, которые обсуждают его, потому что он купил квартиру. Они удивляются, на какие деньги. Наверное, за счёт немереных дотаций, которые «русские» все ещё получают от немецкого государства — пусть даже эти дотации существуют только в их воображении. Такое недоверие подкосило Андрея. «Мы навсегда останемся здесь иностранцами, — говорит он, и добавляет, — Несмотря на то, что я — немец».

Иногда его ещё мучают сомнения, стоит ли возвращаться. Снова всё бросить? Снова, как одиннадцать лет назад, начинать всё с нуля? А ещё родственники, которые тем временем тоже перебрались сюда. Их ему будет не хватать. С другой стороны, российская экономика стремительно растёт, а вместе с ней и его шансы на работу, причём хорошо оплачиваемую.

Назад в Россию хотят многие. Поэтому в Билефельде было организовано специальное отделение, которое заботится исключительно о «советских» немцах, желающих вернуться на родину. «Мы выжидали в течение долгих лет и надеялись, что на следующий год станет лучше, — рассказал Андрей. — Но у многих надежды не сбылись». Он роется в стопке документов, лежащих на его письменном столе, и вытаскивает оттуда бумагу. На ней статистика — графики под общим названием «Основные причины возвращения переселенцев». Справа — «экономические причины», слева — «ментальные». Собственно, проблемы переходят одна в другую. Их немало: плохое знание языка, изоляция от немецкого общества. Безработица или работа по профессии, которая означает снижение социального статуса. Например, когда бывшему прокурору, руководителю, учёному из-за плохого немецкого языка здесь приходится работать по-чёрному. Всё это ведёт к ощущению собственной никчёмности, которое некоторых приводит в такое отчаяние, что люди не видят выхода, кроме возвращения на родину.

Есть и ещё одна важная причина. Беспочвенные ожидания и ошибочные представления новоприбывших. Ведь сплошь и рядом те, кто перебрался сюда раньше, скрывают от бывших соотечественников, что на земле своих предков им тоже приходится сталкиваться с проблемами. Поэтому образ сказочной Германии с чистыми улицами, вымытыми с шампунем, где все ездят на «Мерседесах», продолжает жить в умах людей. Иллюзорные представления о стране, где якобы нет преступности и все готовы прийти тебе на помощь. Это как если бы туриста заманили номером с видом на море в пятизвездочной гостинице на Майорке, а поселили бы в бетонном бункере, из маленького окошка которого не видно ничего, кроме стройплощадки. Правда, с одним отличием — у туриста есть возможность вернуться домой. Однако у трёх миллионов поздних переселенцев, прибывших в Германию после падения Берлинской стены, на родине в результате смутных времён постсоветской эпохи, как правило, ничего не осталось. «Все горшки мы перебили», как говорят руссландойче.

Обратный путь кажется им всё более заманчивым. И пусть даже Россия и её бывшие братские республики не являются по-настоящему демократическими странами, тем не менее, там постепенно устанавливается стабильность, которая способствует росту экономики.

В последние годы семье Ольги и Андрея оптимизм даётся всё тяжелей. По-настоящему беззаботными им удается побыть только четыре недели в году, когда летом они берут отпуск и вместе с двумя детьми уезжают с новой родины на старую. Пять лет назад они взяли кредит и купили квартиру. Как ещё один знак того, что они навсегда обосновались в Германии. Три комнаты в пятиэтажном доме песочного цвета, построенном в 60-е годы на юге Германии, неподалёку от Штутгарта. Полы из ламината, диван и два кресла в гостиной. Никакой роскоши. На кухонных полках стоят продукты с надписями на кириллице, купленные уже в «Руслане», небольшом русском магазинчике в центре города, на витринах которого красуются матрёшки. Половина соседей в доме — такие же поздние переселенцы. Их фамилии — Петровы, Шиновы и Виленские. Они приехали с Украины, из Киргизии, из России — и все они по паспорту граждане Германии. Паспорт — для многих когда-то самый счастливый билет — теперь стал бумажкой, которую они предпочли бы обменять на документы своей прежней родины. Чтобы избежать головной боли в консульстве с визами на родину.

Возможно, что некоторые из тех, кто хочет вернуться, тоже почувствовали, что здесь они чужаки, что между новыми и старыми немцами существует невидимая стена. Не явное и открытое отторжение, а множество мелочей. Например, когда они поселились в своей новой квартире, пригласили всех соседей. Конечно, и тех, кто говорил по-немецки без русского акцента. И все пришли. Праздник удался, на столе были водка и вино, шашлык и пельмени. Гости прощались вежливо, правда, без привычных для русских лобызаний, но с тёплыми словами. С тех пор эти соседи всегда любезно здоровались и также любезно отказывались от всех последующих приглашений. Потому что пить водку в гостях у немцев ни днём, ни вечером как-то не принято. В каждой избушке свои погремушки. Поэтому вернуться они решили окончательно и бесповоротно.

Когда они вернутся, вещей у них будет немногим больше, чем когда-то во Фридланде. Только крохотный дом, который уступают им родители. И страна, которую они хорошо знают. Ну а остальное они снова заработают.