День выборов я провела в Питерском районе. В день выборов я была доверенным лицом кандидата в депутаты Саратовской областной думы Владимира Чурикова. Мне повезло. В роли журналиста я не имела права пользоваться полномочиями доверенного лица. Законом запрещено. Но трудовая книжка лежала в сумке, и я могла с чистой совестью корректировать выборный процесс в Питерском районе.

Для солидности оделась в синий пиджак с золотыми пуговицами и повесила на шею на жёлтой ленте бейдж с именем и фамилией, крупно нарисованными красным цветом. Этот невинный атрибут очень раздражал наблюдателей от соперника — кандидата в депутаты по фамилии Большеданов. «У вас бейдж неустановленной формы», — не уставали громко настаивать строгие женщины, показывая, как пример установленной, свои невзрачненькие, прикреплённые под пальто выше груди.

Больше этих строгих женщин, наблюдающих за порядком на избирательных участках, не волновало ничего. Хотя нарушений вокруг было предостаточно.

Списки

Пить и есть из чужих рук всем привезённым наблюдать за законностью проведения выборов запретили юристы-инструкторы. Соблюдение этого правила гарантировало, что ты не уснёшь в сторонке от избирательного действа и не будешь весь день искать редкие в сёлах общественные туалеты.

Разложив на столе в местном отделении БТИ свои бумажки с телефонами и фамилиями местных стражей законности, сидела и думала, как и куда незаметно вылить приготовленный хозяином помещения кофе. Тут раздался спасительный звонок. Чуриковский наблюдатель заметил, что на столах членов участковой комиссии лежат непрошитые списки избирателей.

Листы с фамилиями и адресами были на самом деле нежненько сшиты одним стежком. И только через час после начала голосования мы их общими усилиями прошили накрепко. Поставили печати и подпись председателя комиссии. Зафиксировали. Уберегли от лукавой возможности вынуть страничку из пачки и подправить в ней без посторонних глаз явку.

Начальником швейного цеха чувствовала себя потом весь день. Знакомство с каждым участком (успела побывать на двух питерских и пяти в сёлах района) начиналось с поиска ниток и иголки. По поведению должностных лиц комиссии чувствовалось, что о существовании этой нормы они знают. Только на одном из участков прошивать списки не захотели, объяснив лежащие отдельно листы указанием территориальной комиссии. Дескать, собирать их вместе ТИКом предписано только после восьми часов вечера.

«Да как же так? Как же им не стыдно было так говорить? — спрашивала меня потом председатель ТИКа. — Ведь много раз собирали всех и объясняли, что делается три дырочки, что в них пропускаются нитки и хвостики этих ниток фиксируются печатью и подписью».

Включившись в игру, предположила, что «не доучили», и просила как можно быстрее обзвонить все участки и попросить исправить нарушение. Однако и на следующем участке списки лежали разрозненными.

Сейфы

На избирательном участке в питерском доме культуры за столами, где сидели должностные лица комиссии, стоял сейф. Он был открыт, и в нём были видны бюллетени. Вокруг сидели наблюдатели от партий и кандидатов по одномандатному округу, но их не волновал сейф нараспашку. После беседы с председателем комиссии секретарь стала закрывать и открывать сейф, доставая из него по одному комплекту бюллетеней. Это было очень демонстративно, но тоже неправильно. В законе сказано, что взятые из сейфа бюллетени каждый раз пересчитываются, число взятых отмечается в реестре, а сейф опечатывается.

В селе Малый Узень сейфа в здании школы, где шло голосование, не было вообще. Как объяснила председатель участковой комиссии, его утром привезли из сельской администрации, вынули бюллетени и отправили обратно. Но ведь по закону сейф должен стоять в помещении для голосования и быть весь день виден наблюдателям. После препирательств и звонков председателю территориальной комиссии в помещение участка крепкие мужики всё-таки внесли с мороза это двухдверное чудище. Заклеили десятком ленточек с печатями и подписями.

«Я просто пошла вам навстречу, — сказала потом председатель территориальной комиссии. — Никакого смысла в том, чтобы сейф стоял на участке, нет. За бюллетени несут персональную ответственность председатель участковой комиссии и милиционер».

Милиционеры

Юристы-инструкторы учили, что в зале для голосования не могут находиться посторонние. А могут в нём находиться только члены избирательной комиссии, непосредственно избиратели, наблюдатели, доверенные лица кандидатов и дежурный милиционер. Условно посторонними объявлялись даже работники сельских администраций. То есть они могли заходить в зал сколько угодно раз, но вовсе не для того, чтобы приглядывать за свободным волеизъявлением. А, например, для того, чтобы проследить, не продают ли в буфетах, открытых для создания праздничного настроения избирателей, спиртные напитки. На питерском участке в детской спортивной школе пиво появилось вместе с главой Питерки. По признанию буфетчицы, ждали и водку. «Шашлык-то без пива плохо пойдёт», — по-честному сказал верткий глава Питерки, показывая на мангал за и окном. Но замечание буфету всё-таки был вынужден сделать.

Милиционеры спокойно наблюдали за нашими буфетными манипуляциями. У них, видимо, было какое-то своё особое задание. На другом участке, в доме культуры, люди в форме даже сообщили мне, что руководствуются здесь не законом, а приказом начальника РОВД. Содержание приказа, как не пытала, милиционеры не выдали. Но контролировать посторонних людей на участке в него не входило. И когда мы с председателем комиссии выводили из зала медсестру со списком сотрудников больницы, правому делу милиционеры не помогли.

Вдоль стены со списками стояли не только медсёстры. Деликатное поручение отследить по фамилиям явку сотрудников дали не только больнице. Но остальные «десятники» как-то всё-таки стеснялись своей миссии и уходили в задние помещения или на крыльцо. А вот медсестра громко докладывала по больничной вертикали число проголосовавших. И возвращалась в зал вновь и вновь, грозя вызвать на участок главного врача. И таки добилась того, что ей разрешила там присутствовать сама секретарь территориальной комиссии. Под видом дежурного медработника. Без белого халата и без аптечки.

Для чего были нужны открыженные списки — было понятно. К неоткрыженным людям потом вполне могли прийти домой с переносными урнами. К четырём часам дня, когда явка не достигла 60 процентов, с терркомиссией договорились считать законным пойти к гражданину домой с урной даже по телефонному звонку соседа. И малые урны, за которыми маячили тени руководителей предприятия, отправились по известным руководителям предприятий и главам сельским администраций адресам.

Урны

На одном из участков мы попробовали арестовать большую урну. Повод был, с точки зрения должностных лиц комиссий разного уровня, мизерный. Секретарь участковой комиссии выдала по открепительному талону избирателю, прописанному в Саратове, три бюллетеня вместо двух, хотя по одномандатному округу волеизъявляться избирателю в этом случае было запрещено законом.

Наблюдатель от Чурикова привлёк внимание к этому факту, компетентные товарищи собрались в комнате председателя комиссии, составили акт, опечатали урну, в которую был брошен неправильный бюллетень и приняли решение в урну эту больше не голосовать, а при вскрытии отделить от общего числа бюллетеней бюллетени по одномандатному округу и признать их не участвующими в голосовании. Мера была суровая, но позволяла напрячь все избирательные комиссии хотя бы этого округа строже исполнять закон. Однако к моменту начала подсчётов на данный акт и на данное решение решили наплевать, и урну эту, простоявшую половину дня заклеенной скотчем, вывалили на стол вместе с остальными. Подсчёт бюллетеней показал, что кандидат Чуриков проиграл выборы кандидату Большеданову.

На этом можно было поставить точку. Но азарт дневной борьбы за соблюдение процедуры голосования не давал остановиться. Заметив, что копии протоколов голосования делаются до того, как был вслух оглашён первый экземпляр протокола, подошла к председателю с просьбой не отходить от норм. Он громко зачитал его членам комиссии, они поставили свои подписи.

«Все?», — спросил председатель. «Нет, — сказала я. — Вы ещё должны собрать комиссию и признать выборы состоявшимися, и принять решение». «Есть решение!», — сказал председатель. «Зачитывайте», — сказала я. И он взял у секретаря листок, набранный на компьютере явно заранее (потому что в помещении спортшколы не было компьютера), и стал его зачитывать.

«Второго декабря комиссия …. решила: признать состоявшимися выборы Президента Российской федерации…»

У меня начали округляться глаза. У него тоже. Он понял. Он закричал на секретаря: «Что вы мне дали?». «Сейчас-сейчас», — засуетилась секретарь. И подала председателю другой листок. И он начал читать, а в нём снова было про президента. Я начала хохотать. Председатель кричать. Секретарь бояться, что её посадят….