Известный анекдот. Новый русский присел в Эрмитаже на трон. «Что вы делаете, это кресло самой Екатерины!». «Я че, некультурный? — отвечает. — Она войдет — я встану». А вот в Саратове, в музее-усадьбе человека, который знал, что делать, — и на креслах посидеть можно, и за столом писателя. И шкатулку чинаровую — подарок Чернышевского своей невесте к свадьбе — потрогать. Но… только новобрачным.

Сидит как-то историк Костомаров в гостях у Николай Гаврилыча. В шахматы играют. Николай Иваныча сослали тогда из Санкт-Петербурга в деревню, в глушь, в Саратов (был он сторонником украинской культурно-национальной автономии). Так вот, сидят, а руководитель буржуазно-либерального крыла Кирилло-Мефодиевского общества и говорит: «Блудодеяние обоих полов происходит в народе. Разврат принимает наглые формы». «Да, — соглашается Чернышевский, — а вот семейная любовь — это наиболее распространенное между людьми и наиболее прочное, в смысле влияния на жизнь людей, самое важное и самое благотворное из всех добрых чувств человека». Запечатлела богиня истории Клио на своих каменных скрижалях эти прекрасные слова. И вот уже сколько лет прошло, нет ни Николай Иваныча, ни Николай Гаврилыча, ни передовой супруги его Ольги Сократовны, а традицию эту — семью укреплять разными способами — до сих пор благоговейно сохраняют сотрудники музея Чернышевского. У них даже проект есть: «Семья — основа гражданского общества». Годовщину венчания исторических хозяев усадьбы, например, каждый год здесь празднуют, со спектаклями, концертами и экскурсиями.

А на минувшей неделе впервые в музее была назначена… свадьба. Новобрачных прямо из ЗАГСа привезли. «Благодать» (фольклорный ансамбль) спела им величальную, как полагается в свадебном обряде по старинному русскому обычаю. Гости ждать снаружи остались, а молодые в усадьбу вошли. Телевидение на них набежало, фотографы... Им какой-то журнал приз пообещал за лучшую свадебную фотографию. И впрямь здорово смотрятся молодожены в интерьерах того времени, тем более что свадебное платье невесты по фасону очень напоминало модные роброны ХIХ века. Из библиотеки пошли на второй этаж, в кабинет писателя. Впечатлились его нелегкой долей — попробовали писать гусиным пером. Вышли на балкон целоваться, а снизу гости кричат: «Горько!». Пришлось невесте кинуть в них чем попало, чтоб не мешали. А «попало» традиционным букетом невесты. Внизу на переднем плане незамужние толпятся, потому что примета есть: к кому букет невесты прилетит — та в том же году удачно да по любви замуж выйдет. И прилетел: не удержала новая претендентка на роль неизвестной — именно так переводится «невеста» с древнерусского языка (отсюда и «невесть кто» — в старину до последнего момента не знали парни, кто там под белой фатой, на ком их родители женят) — свалившийся с неба знак судьбы. Упал наземь увесистый, собранный из многих белых роз — символов чистоты — свадебный атрибут. Из него бутоны посыпались. И тут уж всем девчонкам по цветочку досталось. И, что удивительно, букет как и был, виду своего целомудренного не потерял и вернулся в ручки новобрачной все таким же белым и пушистым. Спустились молодые с верхотуры к народу для общего группового снимка.

А на балкон (сто шестьдесят один год назад!) вышли Чернышевский с Костомаровым. «Очень похожи обрядовые действа украинского и русского народа, — как знаток и исследователь славян, отметил Николай Иваныч, — силу великую имеют традиции». «Однако не побоялись же вот узами брака в мае сочетаться, — возразил собеседник (в России по приметам в мае свадеб не играют: считается, что муж с женой всю жизнь маяться будут) и вздохнул: Ручки целовать, комплименты и подарки женщине дарить российский мужчина под предлогом равноправия быстро разучился, а вот пожимать руку, как достойному и уважаемому партнеру — этого до сих пор не освоил. А ведь когда мужчина признает равноправность женщины с собою, он отказывается от взгляда на нее, как на свою принадлежность. Тогда она любит его, как он любит ее, только потому, что хочет любить, если же она не хочет, то он не имеет никаких прав над нею, как и она над ним».

А мы тем временем молодых окружили, поздравляем, напутствия даем, чтоб не маялись они и войну полов не допускали. Жизнь — штука трудная, и совсем без ссор не получится. Но (основное правило!) никогда конфликт в следующий день не тащить — до вечера обязательно находить компромисс и мириться. Ревности не допускать, как положительные герои, «новые люди» Чернышевского, ибо она есть чувство гнусное — следствие взгляда на человека, как на вещь. Хранить любовь, как оберег от бед, которая всегда, по Чернышевскому, сопереживание, в которой двое — как один человек. Молодой жене, как женщине, которые в России до сих пор угнетены мужским шовинизмом, необходимо дать как можно больше власти, но и ответственности — для равновесия. Как только она почувствует себя увереннее — воцарятся в семье, да и в стране, мир, лад, совет и процветание…

«…ага, и пойдет тогда молодая супруга и на производстве вкалывать, и дом на своем горбу держать, и детей в муках рожать да в люди вытаскивать, от заботушки непосильной стареть да стервенеть, — закрались вдруг несвоевременные мысли... — а свободный и равноправный супруг будет тем временем утопически прекрасномыслить, как других женщин от ига прочих мужчин избавить. Потом пойдет за это в Сибирь. А жена еще не смей за ним ехать, чтоб не испортить ему там всю каторгу…»

Ну зачем мне эти идеи безнадежной, неисправимой пессимистки? Скорей избавляться, как от сорной травы, от нехороших мыслей, тщательнее возделывать свой мысленный сад. Тем более что и мне достался один белый цветок из букета невесты в доме человека, который знал, что делать.