Согласно словарю Ожегова, мародер — это «тот, кто грабит население в районах боевых действий, а также убитых и раненых на поле сражения». Но разве не уместно назвать мародерами тех людей, которые присваивают себе чужие, незаслуженные награды и приписывают несуществующие подвиги? Причем происходит это порой с людьми достаточно известными, а их современный должностной и общественный статус становится лишь дополнительным инструментом для тиражирования этих «фальшивых подвигов». Это, на мой взгляд, тоже есть акт идеологического мародерства по отношению к чужим подвигам и чужой славе. Но мародерства еще более безнравственного, поскольку тем самым худшие традиции сталинской поры перенесены на реалии современной России, претендующей на звание демократического государства.

Вывести на чистую воду этих господ бывает непросто не только из-за давности лет и отсутствия живых свидетелей. Всегда есть опасность нарваться на обвинения в оскорблении памяти павших или сведения личных счетов. Но сводить личные счеты с покойниками, которых не знал при жизни, как-то глупо. Но правда и трезвая оценка произошедшего нужны даже не столько даже ветеранам (они-то уж хлебнули окопной правды!), сколько их потомкам.

Итак, история под названием «Чужой орден и изобличительные "записки офицера"».

Мой дед — Степан Иванович Ермолаев — всю войну прошел военным корреспондентом и встретил победу в звании гвардии майора и в должности главного цензора газеты 4-й гвардейской армии. Помимо всего прочего после демобилизации дед привез домой увесистый том неизданных коллективных мемуаров о боевом пути 4-й гвардейской армии под названием «От Сталинграда до Вены». Вернее, был сделан пробный, в несколько экземпляров, тираж этой книги, издание которой санкционировал член военного Совета армии генерал Шепилов. Тот самый Шепилов, который в 1957 году получит в дополнение к своей фамилии удивительный идеологический штамп — «и примкнувший к ним». Однако когда весть об издании армейских мемуаров дошло до вождя, то последовал запрет. Сталин посчитал нецелесообразным издание строго документальной книги о военных подвигах в 1945 году. В результате книга так и не появилась.

В сталинское время писать о войне мемуарные произведения дозволялось либо партизанским командирам из числа коммунистической номенклатуры (Федоров, Вершигора), либо бывшим политработникам. Однако как раз в это самое время в нашем городе произошел исключительный и крайне необычный случай. В 1948 году в Саратове, в областном издательстве ОГИЗ вышла книга Ивана Падерина «На главном направлении. Записки офицера». Почему эта книга появилась именно у нас в Саратове и какое отношение ее автор имеет к нашему городу, сегодня сказать сложно. Одно можно сказать с полной уверенностью: до Саратова литературные произведения Падерина ранее нигде не издавались, и за свое первое произведение автор (в отличие от партизана Петра Вершигоры) Сталинских премий не получал. Тем не менее именно «Записки офицера» стали для Ивана Падерина тем волшебным пропуском в Союз писателей, куда он был принят в 1949 году. И это при том что, судя по официальной автобиографии (опубликованной в пятом томе сборника «Советские писатели» в 1988 году), вплоть до июня 1953 года Иван Падерин служил в Советской Армии. Какими неведомыми путями сумел иногородний офицер опубликовать в Саратовском областном издательстве свои «записки» в далеком 1948 году, сегодня сказать достаточно тяжело. Но с учетом царивших в стране порядков событие это с полным основанием можно отнести к разряду «очевидного-невероятного». Сегодня мы можем лишь предполагать, что, обучаясь в середине 40-х годов в Военно-политической академии имени Ленина, Падерину каким-то образом удалось сойтись и втереться в доверие к известному «литературному генералу» и нашему земляку Федору Панферову — автору «раскрученного» сталинской пропагандой романа «Бруски» о коллективизации в Вольском районе. В пользу этой версии говорит дальнейший творческий путь нашего героя, описанный в его автобиографии.

«Кто-то сказал, что армейский политработник, уходя в отставку или запас, освобождает себя лишь от строевой подготовки, а душой и сердцем остается в строю идеологических бойцов. Сужу по себе: на практике это так и есть. Через неделю после увольнения из армии главный редактор журнала "Октябрь" Федор Иванович Панферов пригласил меня поработать с ним в редколлегии журнала заместителем по публицистике и организационным вопросам. Интересно было работать с автором "Брусков". Он покорял меня озабоченностью положением дел в сельском хозяйстве и неутомимостью в поиске молодых талантливых авторов, воспевающих труд и любовь к земле, буквально по-солдатски отстаивал позиции высокой культуры земледелия. Я многому научился у него».

С той поры и началась карьера писателя Ивана Падерина, развивавшаяся вполне успешно вплоть до 1987 года. Давно уже сошли с дистанции и канули в Лету другие некогда популярные ученики Панферова — Бубеннов и Бабаевский, — а Иван Падерин продолжал цвести и здравствовать, получая все новые награды за свои произведения. В 1974 году он был удостоен премии ВЦСПС и СП СССР, а в 1983 году — премии Министерства обороны СССР. Причина формальных литературных успехов Ивана Палерина на столь продолжительном отрезке времени была достаточно проста. Все эти годы Иван Григорьевич трудился над идеологически беспроигрышной темой Великой Отечественной войны, лишь однажды, в начале 70-х годов позволив себе творческую командировку на строительство одного из советских автогигантов. Помимо собственных художественных и автобиографических произведений о войне Падерин активно практиковал запись и литературную обработку чужих воспоминаний. Подобный вид литературной деятельности он не только не скрывал, но даже ставил себе в заслугу:

«В последние годы я завершил запись воспоминаний и раздумий Маршала Советского Союза В.И. Чуйкова — три тома — "Сражение века" ("Начало пути"), "Гвардейцы Сталинграда идут на Запад", "Конец Третьего Рейха" (теперь эти работы объединены в одной книге — "От Сталинграда до Берлина"), сделал литературную обработку записок секретаря Сталинградского обкома партии А.С. Чуянова "На стремнине века", произвел литературную запись рассказов снайпера В.Г. Зайцева "За Волгой земли для нас не было", севастопольского морского пехотинца И.П. Дмитришина "По зову памяти" и прошедшего всю войну рядового стрелка Федора Васильева "Заботы солдатские". Эти книги, как мне известно, пользуются спросом армейских читателей и помогают командирам и политработникам в обучении молодых воинов. На этом основании я до сих пор считаю себя в строю идеологических бойцов а армии».

И вот, с этим добровольным и несгибаемым идеологическим бойцом приключилась крупная неприятность. В сентябре 1987 года в газете «Труд» под рубрикой «О долге, о чести» была опубликована статья «Чужой орден». Авторы этой статьи со всей убедительностью, на основе архивных материалов и свидетельств ветеранов доказывали, что писатель Иван Падерин более сорока лет носил на своей груди орден Красного Знамени, которым был награжден совсем другой человек. Как пишет «Труд», «...кадровые органы Министерства обороны начали проверку, подняли архивы. Выяснилось: орден под номером 181585 был вручен … гвардии сержанту Николаю Кривоносову в штабе его родного 220-го полка 79-й гвардейской дивизии. А в марте он героически погиб на подступах к Берлину».

79-я гвардейская дивизия входила в состав 8-й гвардейской армии, которой командовал прославленный маршал Василий Чуйков. Тот самый Чуйков, мемуары которого впоследствии готовил к печати писатель Падерин. Долгие годы и маршала, и его добровольного идеологического бойца сохранялись добрые, приятельские отношения. Одно время с подачи маршала Падерин даже являлся заместителем Чуйкова в совете ветеранов 8-й армии. Однако в середине 80-х годов между былыми соратниками «пробежала черная кошка». Иван Падерин был с позором исключен из Совета ветеранов, а дело о «чужом ордене» было передано на рассмотрение в партийную организацию Союза писателей СССР. Изучением обстоятельств этой мутной истории занимались много инстанций, в том числе и партийный комитет Московской писательской организации, где у писателя Падерина нашлось немало защитников из числа других «идеологических бойцов». В ходе всех этих разбирательств на обвинения в присвоении ордена погибшего сержанта Падерин дал убедительные, на первый взгляд, пояснения. Якобы орден Красного Знамени был вручен ему лично без записи в орденскую книжку. Было это, мол, в районе Берлина весной сорок пятого года, сразу после Победы. Свои объяснения писатель Падерин подкрепил письменными показаниями трех свидетелей-ветеранов. По свидетельству Героя Советского Союза А. Семикова, вручение ордена произошло 12-го мая 1945 года в его присутствии на заседании армейской парткомиссии. Судя по всему, партийный комитет Московской писательской организации поверил своему коллеге Падерину. В результате, чтобы добраться до истины, авторам статьи «Чужой орден» пришлось проводить собственное журналистское расследование.

Полную версию материала читайте в ближайшем номере журнала «Общественное мнение»