В военной науке есть такое название боевых действий, как артподготовка. Кроме чисто утилитарных целей, эта жестокая зачистка места боевых действий подразумевает еще и психологическую составляющую. Которая сводится к постулату «кто не спрятался, я не виноват». Вам показывали. И если вы, оставшись в живых, показательные выступления не поняли, то пенять отныне придется только на себя. Примерно так я восприняла недавнее заявление Аркадия Дворковича — нынешнего начальника экспертного управления президента РФ — о снижении в ближайшие десять лет коэффициента замещения до 15-17 процентов.

Коэффициент замещения этот касается лично меня, и непосредственно. Он показывает, как средняя пенсия соотносится с размером средней зарплаты. И 15 процентов этого коэффициента в недалекой перспективе фактически означают, что, выйдя на пенсию, я и мои ровесники станем в шесть с лишним раз беднее в сравнении с теми временами, когда еще имели силы работать. А по прогнозам Пенсионного фонда России беднее я и мои ровесники станем в десять раз.

По итогам 2006 года коэффициент замещения утраченного по старости заработка составлял в России 27 процентов. В этом году не исключена потеря еще нескольких процентов. То есть тенденция налицо. И хотя министр финансов Алексей Кудрин поспешил исправить резкость молодого коллеги Дворковича, заявив, что государство найдет средства для того, чтобы «защитить» тех, кто в ближайшее время выйдет на пенсию, и поддержит всеми силами коэффициент замещения на уровне не ниже 20-процентного минимума, верится больше все-таки начальнику экспертного управления президента РФ. Хотя бы потому, что министр финансов Алексей Кудрин отвечает своей должностью за то, чтобы не допускать увеличения расходов. А пенсионные траты, на самом деле, тяжелейшая статья расходов.

Сегодня, после неудавшейся пенсионной реформы, эти расходы — головная боль Пенсионного фонда России. Но этот фонд отвечает за поддержание жизни в нынешних пенсионерах. А за будущих отвечает государство. И всей своей нынешней политикой отвечают за них президент и депутаты Государственной думы, которые пилят бюджет на кучки, указанные из администрации президента. И у них ну совершенно не остается времени на то, чтобы подумать о том, как решать проблему коэффициента замещения.

Проблема возникла не вчера. И решать ее можно только непопулярными путями. Например, повышением пенсионного возраста до 65-ти лет. Но на такой чудовищный шаг, с точки зрения россиян, с первого дня работы мечтающих о пенсионном покое, не решились даже Ельцин с его более квалифицированным правительством и более настоящей думой.

И вот имеем то что имеем. На 100 работников в России уже 72 пенсионера. Через двадцать лет пенсионеров на 100 работников окажется 85. И как будут выживать эти пенсионеры с коэффициентом замещения в два раза ниже сегодняшнего — непонятно. А если учесть, что КЗ меньше 20 процентов во всем мире считается несовместимым с жизнью? В Италии и Испании он составляет 90 процентов, в Швеции и Германии — 65, во Франции, Японии, США — 50 процентов. От немалых абсолютных величин тамошних зарплат, которые меряются в тысячах евро. При этом величина страхового взноса от заработной платы составляет, например, в США 12 процентов, а в России — 28. Как ни крути, но получается, что не те у нас законы, не та у нас экономика и не то отношение государства к человеку, которое принято в цивилизованном мире.

И это не голословное утверждение. Вот недавно директор института переходного периода Егор Гайдар приводил на страницах «Российской газеты» пример Норвегии. В подражание этой стране мы начали когда-то формировать свой стабилизационный фонд, отсекая в него избыток нефтедолларов. Уж сколько бились норвежские политические элиты за право потратить «на нужное» норвежский стабилизационный фонд, составляющий 100 процентов норвежского ВВП! А не так давно приняли в этой стране решение трансформировать этот фонд в пенсионный. И с его помощью обеспечить устойчивость пенсионной системы и достойную жизнь стареющего населения.

В России в последнее время тоже активизировались разговоры о необходимости пустить в дело деньги стабилизационного фонда, который составляет примерно 10 процентов от ВВП. То его деньгами планируется закрыть бреши ЖКХ, то обеспечить развитие инноваций. Последнее предложение —вложить его деньги в акции Роснефти, Газпрома и других углеводородных гигантов — прозвучало из уст президента Путина буквально вчера.

Но даже если сэкономленные на сегодняшних бюджетниках и стариках миллиарды не потекут в указанном президентом направлении фондового рынка, развернуть их в сторону пенсионной системы вряд ли кому, кроме опального Гайдара, придет в голову.

Справедливости ради стоит, конечно, заметить, что планы на тему устройства жизни будущих пенсионеров у правительственных чиновников иногда возникают. Например, несколько лет назад предлагалось увеличить срок выхода на пенсию смягченным способом. То есть людям, достигшим возраста дожития, предлагалось игнорировать и его и положенную по существующим законам пенсию. И продолжать работать еще пять лет. А потом получать пенсион большего размера. Но это предложение плохо тем, что события в нашей стране развиваются непредсказуемо. И вряд ли многие люди со средней зарплатой выберут на таких условиях свой более обеспеченный завтрашний день в ущерб менее обеспеченному дню сегодняшнему.

Последнее предложение правительства тоже обращено в будущее. Оно состоит в том, чтобы стимулировать граждан самостоятельно копить «на старость». Стимулировать предполагается по схеме 50х50. То есть если человек будет самостоятельно отчислять от своей зарплаты тысячу рублей в месяц, то из федерального бюджета ему помогут государственной тысячей. Которую, конечно, перечислят на счет виртуально. А стопроцентных гарантий, что, когда придет пора получать эти на долевых началах сделанные накопления, они окажутся в реальности, нет. Государство и не рассчитывает на массовый приток желающих пойти по этому пути. Ориентировочно пока говорится о 3-5 млрд рублей на цели подобного стимулирования. Из расчета в 20 тысяч рублей на человека в год, это, конечно, немного. На всех не хватит.

Что будет с обойденными вниманием государства? Те, кто посильнее мозгами, силой духа и здоровьем, несомненно, найдут себе дополнительный заработок. Вижу, знаю, восхищаюсь тем, как семидесятилетние люди, которых стариками назвать не повернется язык, успевают изучать и новое законодательство, и новые научные направления. Да что говорить: моя собственная 72- летняя мама-учительница до сей поры занимается на дому с желающими подтянуть знание иностранных языков. Три урока в день по 30 рублей каждый. 2-2,5 тысячи рублей в месяц. «Мой бизнес — хорошая прибавка к пенсии», — говорит моя неизбалованная мама. Когда моей бабушке не хватало пенсии, она шила из лоскутков хозяйственные сумки и продавала их соседкам и знакомым соседок. Но она тоже была неизбалованной. Наверное, я не избалована жизнью тоже. И если ко времени моей пенсии в бесплатном доступе останутся книги в библиотеках, то я вполне смогу скрасить свои материальные невзгоды. Но таких, как я, неизбалованных, на самом деле не так уж и много. И вот эти другие они, что, умрут? А до этого будут плохо пахнуть бедностью и нуждой в общественном транспорте? А может, их туда и пускать перестанут? А может, построят множество домов презрения, где старики смогут доживать, упрятанные от молодых и жестких глаз? На самый последний случай государство может раздать всем достигающим возраста дожития таблетки цианистого калия. С предписанием принять по собственному желанию в любое удобное время.

Есть такой фильм про таблетки из рук государства. Называется «На последнем берегу». В ожидании неизбежной смерти все распоряжались ими по-разному. Но большинству подошел все-таки именно такой способ спасения.