Смелый эксперимент осуществлен на сцене саратовского ТЮЗа. В постановке «гастролирующего» режиссера Георгия Цхвиравы и сценографии Юрия Гальперина (как и в спектакле театра Вахтангова) впервые в России создана версия «Дядюшкиного сна» Достоевского для юного зрителя.

Еще один саратовский спектакль о провинциалах. И снова на сцене — интерпретация классики с подобием хеппи-энда вместо трагического финала. Действие на сцене завершается, и занавес падает именно в тот переломный момент произведения, когда писатель оставляет первоначальную задумку написать комедию и ведет дело к печальной, смертельной для героев развязке.

По мнению исполнителя главной роли — князя К.— Юрия Ошерова, у нас в Саратове получилась и комедия, и фарс, и сатира, и площадной театр. Что за тенденция? Неужто саратовский зритель настолько «затоптан» жизнью, что не в состоянии перенести катарсис, душевно очиститься, переживая за других — к тому же вымышленных — героев? Или оберегаем молодежь — наше будущее — от отрицательных эмоций, предлагая им «развлекуху» вместо серьезного размышления о жизни?

В зале — совсем немного зевающих подростков, считающих минуты до антракта. Но есть и настоящие маленькие театралы, запасшиеся репертуарами на два месяца вперед. В основной же массе зрители — взрослые.

В маленький провинциальный городок Мордасов приезжает престарелый богатый князь, которого местная светская львица Марья Александровна Москалева (лауреат Госпремии Елена Вовненко) решает женить на своей красавице-дочери Зиночке (Светлана Никулина). Но благородное мордасовское общество отнюдь не склонно добровольно сдать позиции, ведь каждый богач одинаково греет воображение каждой маменьки, имеющей дочь на выданье… И мордасовские дамы (цвет ТЮЗа — Нина Пантелеева, Татьяна Чернышова, Тамара Лыкова, Татьяна Чупикова) вкупе с отвергнутым кандидатом в женихи Мозгляковым (Артем Кузин) решают дать бой наглой интриганке...

На всем протяжении спектакля, только иногда перемежаясь музыкой, упомянутой у автора (Бетховен, Штраус, Офенбах) звучит неумолимый канкан. Великосветские дамы города Мордасова по очереди и группами появляются перед зрителем, чтобы потрясти (в переносном смысле!) своим не слишком чистым бельем, показать внешне благопристойные, а на деле подлые манеры и приемчики «выживания в приличном обществе». И что странно: прически у дам, как на грех, точно копируют таковую у некогда политически значимой дамы Украины. Не знаю, в чем тут подвох, но у Федора Михайловича нет описания ни одной такой блондинистой косы, венчающей голову. А вот политически некорректный диалог князя и Марьи Александровны о глупых, негодных коммунистах, нахватавшихся новых идей, — это имеется. Есть и слова «героини», как ее называет сам Достоевский: «Я ужасно люблю мелочи, даже в самых важных случаях прежде обращаю внимание на мелочи». Правду говорят, истинно талантливый актер всегда при работе над ролью до мелочей списывает образ кого-нибудь из известных современников. Артема Кузина можно причислить к таковым. Узнаваемы в спектакле наши земляки.

При всех сомнениях, высказанных выше, надо отметить, что творческая сверхзадача выполнена — комедия удалась. Дядюшка — обломок аристократии, гибрид Паганеля и вконец одряхлевшего Кисы Воробьянинова (Москалева на правах будущей тещи лупит его «в кулуарах» по мордасам не хуже мсье Бендера) — производит нужный эффект, а его нежные чувства к Зине не вызывают острого сердечного сочувствия закатной любви князя из старого одноименного телефильма. Юрий Ошеров в роли князя — это старый Пьеро, влюбленный в девочку с голубыми волосами и получающий от целой толпы злых Арлекинов тридцать три тумака и пощечины, так что сыплется мука с его бледных щек. Короче: это очень смешная комедия.

Умирающий от чахотки, по замыслу автора, возлюбленный Зины — бедный учитель Вася (Руслан Дивлятшин) — это всего лишь тень, новый персонаж театра дель арте, фигура а ля Шекспир, символизирующий все новое, модное и прогрессивное, но малопригодное для жизни. Он появляется время от времени в прямом смысле слова по свистку, в качестве иллюстрации к словам чадолюбивой «героини», уламывающей дочь выйти за князя якобы только для того, чтобы его деньгами спасти несчастного.

— Сейчас сдохну, — громким шепотом негодует тинейджерка рядом со мной, когда Зина мучает внутренности фортепиано, бессловесно возражая матери. Интересуюсь в антракте: «А Вас, юная леди (макияж, мобильник, прикид — все как надо! — примеч. авт.), родители не пытаются против воли выдать замуж за богатого старого князя?» Прозвучавшее «нет» было с неидентифицированным чувством: то ли с презрением (дитя возобладало родными «шнурками» так, что они не рискнут) то ли с сожалением (а мысль-то хорошая…), то ли просто усталое.

На сцене — абсолютный минимум декораций и реквизита. Занавески, маска Шекспира, дека рояля со струнами, высокий параллелепипед – карета. Это — и светская гостиная Москалевой, и домик в деревне ее мужа, и спальня Дядюшки. Остальное — фейерверк монологов и диалогов русского классика, достоинства режиссуры обладателя «Золотой маски», адепта интеллектуального театра, слаженность, профессионализм и кураж саратовских артистов — и послужило во многом основой успеха постановки. Спектакль, на удивление, «обкатан», хотя с самой первой премьеры прошло не много показов. Как и задумывалось, зрителю становится легко, весело, он забывает на время свои проблемы. Финала у спектакля, правда, нет. Нет смысловой развязки, действие останавливается вдруг, как будто за неуплату отключили электроэнергию. Обиженный дамами дядюшка просит Мозглякова увезти его, говорит, что ему надо записать новую мысль (так он, человек с утонченными светскими манерами, всегда объясняет свою внезапную потребность покинуть на время общество). И все. Нет ни немой сцены, как в «Ревизоре», ни благодатной вспышки, когда действо, подобно спичке, зажженной с другой стороны, подходя к концу, догорая, внезапно вспыхивает, озаряя светом последней, самой важной мысли повествования. В голову сразу приходит только самая «попсовая» концовка. А если сделать так: дядюшка просыпается у себя в поместье и понимает, что все мордасовские страсти-мордасти ему элементарно приснились. И тут он цитирует что-нибудь из Шекспира, например, «Сон в летнюю ночь». Впрочем, что я лезу со своими советами...