Статьи
Принципал-агентские отношения в Саратовской области. Часть первая
Недавно на заседании правления ТПП саратовские бизнесмены одобрили проект программы «Противодействие коррупции в Саратовской области». Программа рассчитана на четыре года. С большой долей вероятности до 2010 года на нее истратят обозначенный минимум в 3 миллиона 220 тысяч народных рублей. На 2007 год первые 900 тысяч в областном бюджете уже предусмотрены. Постараюсь доказать, что эти деньги даже выбранные по конкурсу исполнители будут тратить зря. И после того как миллионы освоят и отчитаются о конкретных мероприятиях, ими оплаченных, коррупция в Саратовской области не снизится.
Для начала сгруппируем предполагаемые траты по направлениям. На опросы общественного мнения требуется 750 тысяч рублей. На организацию мониторингов и мониторингов по контролю за мониторингами — 1 миллион рублей. На разработку сайта, размещение информации в СМИ и популяризацию успехов программы другими способами — 530 тысяч. «Телефон доверия» для сбора сигналов о коррупции будет стоить 200 тысяч рублей. 50 тысяч рублей необходимо затратить на семинар для юристов НКО, которых научат анализировать законы по оригинальной методичке. Особая роль в пропаганде антикоррупционных мероприятий возложена на третейские суды. Их PR обойдется бюджету в 100 тысяч рублей. В 120 тысяч рублей оценены услуги разработчиков ведомственных антикоррупционных программ в отдельных, наиболее уязвимых для коррупции органах власти Саратовской области. Разработавшим систему профилактики коррупции в отдельно взятой Саратовской области предложат заплатить 180 тысяч рублей. В чуть меньшую сумму — 150 тысяч рублей — оценены усилия разработчиков законопроекта «О порядке предоставления информации органами государственной власти». 120 тысяч стоит, по предварительным прикидкам, итоговый анализ проделанной работы по уменьшению коррупции в регионе.
Саратовская область, и об этом пишут разработчики региональной антикоррупционной программы и ее эксперты, по данным фонда ИНДЕМ, вычислявшего индексы деловой коррупции, несколько лет занимает лидирующие места в рейтинге коррумпированных областей коррумпированной страны. Так, административная коррупция, которой в фонде ИНДЕМ принято называть банальное вымогательство, а вовсе не доморощенное «намеренное внесение искажений в установленный порядок исполнения существующих законов, правил и нормативных актов в целях предоставления преимущества государственным или негосударственным лицам в результате незаконной передачи или переадресования частных средств государственным чиновникам», краше, чем в Саратовской области цветет только в Приморском и Краснодарском краях, Москве, Карелии, Башкортостане и еще парочке регионов. «Захват государства», то есть покупку бизнесом нужных ему решений власти, мы осуществляем успешнее, чем многие, пропуская вперед только 9 регионов. Но увереннее всего мы с 2002 года идем по направлению «Захват бизнеса». Это название обозначает незаконное установление чиновниками контроля над фирмами. И по этому направлению до недавних пор нас опережали только Приморский край и Карелия.
ИНДЕМ не только исследует индексы коррупции. Уже несколько лет этот фонд разрабатывает меры борьбы с ней. Президент фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров без устали несколько раз в месяц лично рассказывает бизнесменам, политикам, журналистам и экономистам, что коррупция — это не болезнь, а всего лишь болевой сигнал о неэффективности управления экономикой. Сатаровский пример о реальной коррупционной истории южно-германского города Бамберга стал уже хрестоматийным. Эта история с коррупционерами 16-17 века хороша тем, что работает в современной нам России, как часы. Итак, когда в окрестностях Бамберга появились перекупщики сельхозпродукции, на некоторых рынках стали отмечать дефицит товаров. Вместо того чтобы посчитать, что это явление временное и исправится само собой — потому что предложение всегда идет за спросом, — правители Бамберга ввели штрафы для перекупщиков. Когда чиновники, налагающие штрафы, начали получать взятки от перекупщиков, власти назначили контролеров над теми, кому было приказано штрафовать. Взятки стали получать и контролеры. После этого было решено обязать других чиновников выдавать лицензии на вывоз продуктов производителям товаров. Потом наиболее действенной мерой показались разрешения перекупщикам. Когда выяснилось, что взятки берут все, ввели правила досмотра телег, складов, торговых помещений и силовые отряды для контроля над ними. Взятки стали брать начальники силовых подразделений. Управляющие городом Бамберг епископы назначили контролеров за силовиками… Беда этого примера в том, что карикатура борьбы со следствием заставит задуматься только неглупого управленца. А для всех остальных нужно что-то более фундаментальное. Сатаров придумал. Теорию принципал-агентских отношений. На сборах региональных журналистов в клубе «Из первых уст» уже год презентует. Принципал в ней — начальник, а агент — подчиненный. Издержки их отношений и порождают коррупцию. Сатаров достаточно легко доказывает, что начальник, передающий подчиненным задачи и ресурсы, никогда не застрахован от того, что исполнитель потребует для выполнения задачи все новых и новых ресурсов. Понимая это, начальник обречен нанимать контролирующих исполнителя. Но нет никакой гарантии, что полнотой полученной информации контролер поделится с начальником. Поэтому желателен еще контролер, контролирующий контролера… Из этой простой принципал-агентской теории Сатаров выводит образец коррупционного поведения. Подчиненный крадет ресурсы начальника и предает его цели. Каждый подчиненный, не умея справиться с проблемой, может стать начальником для новых подчиненных.
Кража и предательство по вертикали властвующих управленцев. Вот и все. И не надо ничего больше исследовать. Все, что важно и от чего страшно, сатаровский и другие подобные ему фонды на деньги Сороса и других нелюбимых российским правительством зарубежных миллиардеров уже исследовали и доказали. Последнее исследование сравнивает коррупцию в России образца 2001 года с коррупцией образца 2005 года. В нем есть несколько убийственно наглядных примеров. Например, среднюю взятку на рынке деловой коррупции, дабы не очищать ее от дефляторов и прочих инфляционных помех, исследователи приравняли к стоимости квадратного метра в среднестатистическом городе России. И получилось, что в 2001 году российский чиновник на среднюю взятку мог купить квартиру площадью 30 квадратных метров, а в 2005 году площадь этой условной квартиры составляла уже 209 квадратных метров. На деловом рынке число коррупционных сделок в 2005 году составило почти 2,5 миллиона. Судебными приговорами наказаны менее 2,5 тысяч участников такой деловой сделки. Если я не ошибаюсь, то, грубо прикидывая, на тысячу сделок приходится один приговор. При этом эксперты утверждают, что, начиная с 2002 года, в десятки раз чаще приговаривают в России тех, кто дает, а не тех, кто получает.
Существует, конечно, минимальная вероятность того, что в Саратовской области корни коррупции в чем-то другом, а вовсе не в неэффективности, но ради этой сотой доли процента стоит ли мучать людей опросами, на которые от этих же людей отрывать немалые деньги? Наиболее заслуживающим внимания пунктом в программе можно назвать экспертизу местных законов. Предполагается, что эксперты-юристы НКО, обученные скопом за 50 тысяч рублей, будут исследовать законы по выявленным мониторингом уязвимым для коррупции направлениям. Судя по росписи финансовых затрат программы, делать они это будут из любви к искусству, а вовсе не за большие деньги. Но оригинальная саратовская методика, по которой предполагается «судить» законы, составлена так заумно, что платить за исследования законов по ней нужно. Потому что результат будет в пользу автора законопроекта. Создатели саратовской методики не скрывают источников, вдохновивших их на методическое пособие. Это перечень постановлений российского правительства и приказы Минюста.
(продолжение следует)
