Если бы я сказал, что всем было бы лучше, если бы этого конфликта не было вообще, то я, наверное, слукавил бы. Как историку, мне крайне любопытно наблюдать то, что происходит. Но главное, я впервые в жизни ощутил себя среди большинства. С советских времен у меня сложилось впечатление о большинстве, как стае «ревом ревущей, рыком рычащей», готовой всегда по команде, данной сверху, рвать метать и топтать. В данной ситуации большинство моих коллег, не обращая внимания на окрики сверху, проявили стойкость и сумели отстоять свои права. А тех, кто покушались на чужие права, на университетские традиции, тех, кто полагали, что должность и есть право не считаться с правами других, было крайне мало. Это радует. Это свидетельствует о том, что на факультете сложился благоприятный нравственный климат.

Мы вместе за этот год пережили много драматических и, порой, комических событий. Нам угрожали люди в униформе и в штатском, в деканате проректор по безопасности взломал сейф и т. п., и т. д. В конфликт волею судеб оказались втянутыми многие люди как в нашей стране, так и за рубежом: от лидера партии «Единая Россия» Вячеслава Володина до студентов нашего факультета. Ученые-гуманитарии из Российской Академии наук, МГУ, Российского государственного гуманитарного университета и других вузов и научных учреждений публично высказались в нашу поддержку.

Характерно также и то, что на уровне закона мы также получили поддержку: трижды суд отменял различные решения ректората. Теперь с полным моральным правом мы можем говорить о незаконности принимаемых ректоратом решений.

Каким мне представляется выход из этого конфликта? Я был бы очень огорчен, если бы выяснилось, что ректор видит смысл своей деятельности в борьбе с нашим деканом. В такой плоскости конфликт не имеет решения. Было бы неплохо, если бы Коссович наконец осознал, что имеет дело не с амбициозным руководителем среднего звена, а с коллективом факультета, т. е. преподавателями и студентами, чьи интересы вот уже восемь лет последовательно отстаивает Мирзеханов. Уверен, что ради факультета наш декан в любой момент готов начать переговоры с ректором. Идея разумного компромисса никогда им не отвергалась. Но боюсь, что вместе с новым годом мы вступаем в новую фазу конфликта. Теперь нам уже не угрожают люди в камуфляжной униформе. Ректор и его «советники» пытаются снять Мирзеханова с должности заведующего кафедрой. Далее, как они полагают, будет уже легче. Сотрудников кафедры без всякого стеснения пытаются запугать или подкупить. Но главное, ректор и его «советники» пытаются изменить традиционные правила выборов заведующих кафедрами: тут изменения готовятся, прямо скажем, революционные. Мы-то всегда полагали, что выборы заведующего — это когда подчиненные выбирают своего будущего начальника. А ректор Коссович предлагает нам считать, что выборы — это когда он сам будет выбирать, кого назначить заведующим, а Ученый совет СГУ — утверждать «назначенца». Стало быть, ректор Коссович, считающийся математиком, решил процедуре выборов «присвоить новое значение». Выборы — это когда выбирает он, а не мы. Удивляет, что ректор по-прежнему не стесняется открыто игнорировать и законы, и университетские традиции. Он только нашел новый метод, не такой скандальный, как прежде. Но если мы будем хорошо отдавать себе отчет в том, куда может привести подобная тактика, и, подавляя в себе личные амбиции и страх, думать о факультете, то и этот метод окажется еще менее эффективным, чем открытое давление.

Вадим Парсамов, профессор кафедры истории России.