Прокурор Саратовской области Евгений Григорьев, понимая, что с коррупцией надо что-то делать (хотя бы в отдельно взятом регионе), внес в областную думу законопроект, направленный на борьбу с этим общим для страны злом. Но особого оптимизма он ни у кого не вызвал. На сегодняшний день прохождение документа по чтениям приторможено «убедительными» заключениями уполномоченного по правам человека в Саратовской области, представительством губернатора в правительстве, отделом правового обеспечения деятельности облдумы. Своими аргументами они, по сути, опустили руки саратовским законодателям. А те и не стали настаивать. Потому что им-то что от этого закона? Одна неловкость.

На самом деле законопроект «О противодействии коррупции в Саратовской области» как бы разделяет своими положениями две ветки власти, подразумевая, что чиновники в области вороватые, а депутаты просто неинформированные. А вот если показать им хотя бы раз в год результаты хорошо отмониторинных коррупционных действий, то они сразу вспомнят о том, что представляют во власти население своих округов, и примутся стучать во все колокола. Тем более, если результаты представит депутатам орган, укомплектованный под их контролем и уполномоченный ими же на определенные смелые действия. Этот же орган, по замыслу прокурорских работников, может наделяться полномочием анализировать тексты законопроектов на лазейки для взяточников и прочих разных любителей поиспользовать свое близкое к власти положение.

В общем-то, со стороны это и является основным смыслом регионального закона. А уж вокруг этого смысла подцеплены разные мероприятия-наживки для разных сил, способных выступить лоббистами или оппозиционерами законопроекта. Здесь и необходимость широких и глубоких исследований для последующей разработки антикоррупционных программ, и обязательный анализ тенденций. Законопроект — опять же со стороны — смотрится очень робким и очень осторожным.

Даже если бы его приняли сразу в двух чтениях, то максимум прав он давал бы прокуратуре (под видом особо уполномоченного органа) знаете на что? Дежурить в непосредственной близости от крепости, за стенами которой живут «субъекты коррупционных нарушений», «корыстная заинтересованность» и «коррупциогенные факторы». В настоящее время прокурорские работники уже поняли для себя, как их идентифицировать, но для дальнейшего изучения нуждаются в разрешении законно подсматривать в окна и пристально всматриваться в них и в то, что заходит в «крепость» и выходит оттуда.

И вот такую малость прокурорам не разрешили. Во множестве поправок, которых набралось много больше, чем букв в самом законопроекте, прокурорам напомнили о Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию. О том, что Россия ее ратифицировала и теперь должна привести свои законы в соответствие с ней. О том, что до той поры, пока этого не сделано, нормы международного права считаются важнее, чем российские, и уж тем более региональные законы. Уполномоченный по правам человека сказала, что концепцию поддерживает, но — Конвенция. Представительство губернатора в органах власти актуальность обозначенных законопроектом проблем признает, но — Конвенция. Отдел правового обеспечения думы чаще всего вообще склонялся к тому, что в действующих российских законах и без этого законопроекта есть все механизмы для борьбы с коррупцией и прокуратуре достаточно найти их в статьях различных кодексов и пользоваться на здоровье.

Кое-какими нормами прокуроры, судя по статистике, все-таки пользуются. В думу они пришли с цифрами первого полугодия, из которых следовало, что выявлено 107 случаев взяточничества, 190 преступлений «против государственной службы». Но еще более наглядно размер коррупционной болезни показывала маленькая норма в законопроекте прокуроров. Они предложили установить для длительно и безупречно служащих чиновников... льготы. А потом приписали к законопроекту, что никаких дополнительных средств из бюджета для реализации данного законопроекта не потребуется. То есть получается, не верят прокуроры в возможность безупречной чиновничьей службы?

Чиновники не согласились и указали прокурорам, что бюджетные деньги на подобное поощрение очень даже понадобятся. То есть получается, что чиновники не верят, что удастся прокурорам присмотреть за всеми государственными и муниципальными служащими?

В тех же замечаниях указано, что все региональные опыты борьбы с коррупцией на сегодняшний день оказались неэффективными. Закон Волгоградской области был признан несоответствующим федеральному законодательству, а действие закона Башкортостана, подумав, приостановило само региональное собрание. Если мне не изменяет память, то в Госдуме закон о противодействии коррупции лежит без особых движений уже лет 6-7.

Но все может перемениться вдруг.

Вчера вот на радио «Эхо Москвы» выступал господин Барщевский. По его четко оформленному мнению, для того чтобы победить коррупцию в России, нужно провести в жизнь комплекс несложных мер. Во-первых, описать для каждой должности четкие регламенты. Каждый посетитель кабинета чиновника должен иметь возможность еще до визита знать, по какой причине ему могут отказать в решении вопроса, «проволокитить» его или решить не в полном объеме. И за несоблюдение этих регламентов чиновнику должен грозить суд. Будущее время в данной фразе ключевое. Потому что про административные суды, способные быстро выносить вердикт зарвавшимся чиновникам, в Госдуме говорят уже лет десять, а их как не было, так и нет. А в судах общей юрисдикции и кроме жалоб на чиновников есть чем заняться.

Во-вторых, считает Барщевский, нужно законом записать обязанность прокуратуры проверять все материалы СМИ о фактах и подозрениях о взятках. И реагировать и сообщать СМИ о том, что по сигналу сделано. И вот эти несложные, с точки зрения юриста Барщевского, меры способны родить в российском человеке самоуважение, которое не позволит давать чиновнику взятку. Хотя бы потому, что ему уже за все заплачено. Он нанят на работу населением. И он живет на деньги, которые ему население платит. А чтобы помочь человеку быстрее начать «самоуважаться», Барщевский предлагает сделать того, кто дает взятку, соучастником преступления, без всяких скидок на явку с повинной. Нюанс тут в том, что Барщевский не просто юрист. Он полномочный представитель правительства в Конституционном, Верховном и Высшем арбитражном судах — раз, один из кандидатов в руководство новой, согласованной с Кремлем, «правой» партии «Свободная Россия» — два. То есть и разговоры о противодействии коррупции, и Барщевский вместе с ними вполне могут оказаться «проектом Кремля», непосредственно связанным с 2008 годом. А что — Барщевский говорит совершенно правильные вещи. С этими тезисами вполне можно начинать писать программу партии. И убивать ей сразу две цели — вербовать под свои знамена здравомыслящих людей и делать негодными и беспомощными попытки всяких там региональных прокуроров придумать свои методы борьбы с коррупцией.

А в это время последние данные фонда ИНДЕМ показывают, что аппетиты бюрократов растут. Если в 2001-ом году на среднюю взятку можно было приобрести скромную квартиру размером в 30 кв. м., то в 2005 — уже в 300 квадратов.

Ольга Копшева